Несмотря на объявленное официальными властями Украины так называемое перемирие, в Луганске и Донецке продолжают гибнуть мирные люди. Информация, поступающая из горячих точек бывшей советской республики, зачастую противоречива. Мы связались с протоиереем Виталием Бакуном, служащим на границе боевых действий в г. Ясиноватая, чтобы узнать из первых уст, что же сегодня происходит на Донбассе.
Мир всем!
Отец Виталий, вы являетесь настоятелем храма Петра и Павла, руководите благочинием, состоящим из 9 храмов пригорода Донецка. Есть уже погибшие среди священников в результате военных событий на Украине?
На сайте УПЦ есть список погибших или пострадавших в ходе военных действий священнослужителей. Из соседнего благочиния был недавно тяжело ранен священник из храма Иоанна Кронштадтского, пострадавший вместе с несколькими прихожанами в результате целенаправленного обстрела храма.
На священников есть гонения или преследования?
В массовом порядке нас не преследуют, но было несколько случаев прямого издевательства над священнослужителями, о чём писал в своём обращении к президенту митрополит Онуфрий, будучи ещё местоблюстителем Киевской митрополичей кафедры. К примеру, руководитель соседнего Амвросиевского благочиния отец Евгений много раз ездил через один украинский блокпост, и вдруг в очередной раз его остановили, начали издеваться, стали бить ногами в голову и живот, а затем, привезя домой, бросили в подвал, забрали деньги, машину, напугав до полусмерти матушку и детей.
Украинские власти никому не верят?
Во многих случаях на территории Донбасса, находящейся под украинской армией, со священниками проводится следующая процедура: их вызывают в соответствующие органы, просят раздеться и внимательно осматривают, особенно в районе плеч — нет ли следов от приклада, и рук — в поиске следов от курка. Затем проводится разъяснительная беседа по поводу лояльности к официальным властям. Священникам говорят не агитировать и не пропагандировать. Но духовенство и так не стреляет и не агитирует. Мы лишь, по призыву Святейшего Патриарха Кирилла и Блаженнейшего митрополита Онуфрия, молимся о мире, о том, чтобы прекратились кровопролития, перестало гибнуть мирное население и дети. Из уст священника может исходить только этот призыв: мир всем.
А какая сейчас самая большая проблема духовенства на Украине?
Наверное, проблема в том, что значительная часть духовенства, так же как и большинство мирян, верят официальной пропаганде и убеждены, что разрушения домов и убийства мирных жителей совершают ополченцы. И все те издевательства, которые совершают с людьми Правый Сектор и бандеровцы, показываются как фашистские действия со стороны… ополченцев. Поэтому их и называют террористами, а Россию — за поток добровольцев-россиян в ряды ополченцев — агрессором. Люди даже не задумываются, почему тогда жители юго-востока страны бегут на сторону агрессора и почему «враждебно настроенная» Россия принимает и размещает у себя столько беженцев. Подавляющее большинство жителей страны настолько зомбированы за несколько месяцев постоянной пропаганды, что не верят даже своим близким родственникам из Луганской и Донецкой областей, не хотят видеть очевидные вещи. Ополченцы прочно ассоциируются у них с образом врага.
И неверующие становятся верующими
Хорошо, трудно поверить в истину тем, кто не является очевидцем событий. Но ведь те, кто стреляет в мирных граждан, в роддома, в детские сады, в школы и храмы — они что, не ведают, что творят?
Вы знаете, вполне возможно, что и так. Мне прихожане рассказывали, что замечали уже женщин, которые расставляют маячки (приборы для точного наведения артиллерии украинской армии — ред.) на зданиях. Вполне возможно, что солдаты просто бездумно выполняют приказ командиров, ведя миномётный огонь по тем или иным целям. Не случайно они испытывают шок, когда попадают в плен, и их водят по разрушенным ими зданиям, по больницам, наполненным тяжелоранеными, ни в чём не повинными людьми. Причём обстрел ведётся не по блокпостам и позициям ополченцев, а чаще всего именно по инфраструктуре — делается всё, чтобы люди не могли выживать и сами покидали свои дома. Уже несколько месяцев люди не получают зарплаты и пенсии, не работают магазины, во многих местах нет воды, газа и электричества.
И как же выживают жители, ещё не покинувшие территорию военных действий?
Кто как: кому-то помогают родственники, кому-то перепадает гуманитарная помощь. Я сам регулярно езжу в Донецк, где ещё работают магазины. Покупаем продукты и медикаменты и раздаём всем, кто наиболее остро нуждается в помощи. Порой эти поездки сопровождаются разрывом снарядов совсем рядом с машиной, и приходится бежать из машины в один из окопов, которые предусмотрительно во множестве вырыты на дорогах и возле домов. На самом деле никакого сейчас перемирия нет, просто меньше стало обстрелов.
Раздаём мы людям и свечи, потому что подвалы, где люди вынуждены прятаться во время обстрелов, совершенно не приспособлены для этих целей. Многие из них приходилось в авральном порядке очищать и оборудовать хотя бы самым необходимым. А церковные свечи служили во время бомбёжек исключительно мирским целям. Хотя и молились многие в такие моменты. Даже неверующие стали в эти страшные дни Бога и Пресвятую Богородицу вспоминать и за помощью к ним обращаться.
Извините за нескромный вопрос, отец Виталий: на что вам удаётся покупать свечи, продукты, когда с каждым военным днём в магазинах всё дорожало?
Да, закупаться приходилось в среднем на две тысячи долларов, которые мне прислали из России, в основном, батюшки из православного Иоанно-Предтеченского братства «Трезвение» вместе со своими прихожанами, за что им низкий поклон.
Наш храм к тому же находится рядом с домом престарелых, который в связи с полным отсутствием власти в городе вообще перестали снабжать продуктами с началом войны. Так вот мы с прихожанами кормим и оставшихся там 20 стариков, не разобранных родственниками. Наши женщины готовят обеды и носят туда, принимая под свою опеку и одиноких пожилых людей, которые не в состоянии уехать со своих мест.
Но самое страшное — не гуманитарная катастрофа, а бомбёжки и обстрелы, когда стреляют где-то поблизости, а кажется, что снаряд летит прямо в тебя. А ещё страшнее, когда видишь разбросанные по земле части тел, когда видишь трупы женщин и детей.
Нас продолжают обстреливать
Пострадал даже поклонный крест
Скажите, вам уже приходилось отпевать погибших?
Да, конечно. И одной из первых была семилетняя девочка, которая приехала в наш город из Горловки, где вовсю тогда шли бои. Приехала, когда у нас ещё не стреляли. Пошла с папой утром по улице и попала под первый удар, которому подверглась наша Ясиноватая…
И вы при этом продолжаете служить, находить слова для утешения близких погибших?
А что делать? Мы даже не стали отменять месячные библейские курсы для взрослых, которые проводим у себя каждое лето. И вот представьте, выходим мы с этих занятий вечером на улицу — человек 50 с лишним, и буквально над нашими головами летит снаряд от «Града» и падает метрах в 150 от нас… На сегодняшний день треть города разрушена капитально: это дома, школы, больница, магазины и прочее — вот итог, далеко, видно, не последний, так как последнее разрушение жилого дома и депо железной дороги в результате обстрела «Градами» было 14 сентября.
Результаты обстрелов г. Ясиноватая украинскими силовиками
Отец Виталий, судя по фамилии, вы украинец, хотя и внешность ваша и вид совершенно русские. Кем вы сами себя воспринимаете, за кого больше переживаете в ходе этой страшной гражданской войны?
Скорее русско-украинцем. И я убеждён, что нет отдельно взятых России, Украины, Белоруссии, а есть одно большое понятие — Русь, где у каждого народа — белорусского, украинского, русского — есть свой дом и своя земля. Вот такое представление о славянских народах было бы, на мой взгляд, самым правильным.
Вела беседу Светлана ТРОИЦКАЯ
Фотографии из личного архива о. Виталия
http://vzov.ru/2014/09-11/02.html
|
